Небольшие взрослые – военные подростки
Всего в 1941 году на войну из д.Варламово ушло 15 мужчин. Работы не убавилось, а рабочих рук стало меньше. На плечи женщин и подростков опустилась тяжелая ноша. Весной была норма – вспахать на лошади сорок соток земли в день. Вспашешь – получишь килограмм хлеба. Не всегда удавалось, земли были разные. Одна Горочка чего стоит! Крутая и каменистая, местами – одна липкая глина. Но пахотную землю берегли, не запускали, несмотря на неимоверные трудности, обрабатывали все поля.
К тому же в сельсовет постоянно приходили разнарядки для отправки людей на работу в лес. Лесные делянки находились за многие десятки километров от дома – в Семигородней, в Кубиноозерском районе, поэтому уезжать приходилось на всю зиму, с редкими визитами домой за вещами или продовольствием. Чаще всего на лесозаготовки посылали подростков. Жили голодно и холодно, порой без хлеба, питаясь тем, что пошлют из дома. А в больших семьях и сами ели не досыта, но отправляли последнее своим детям.
Старший брат моей мамы Смирнов Мануил Александрович в декабре 1941 г. вместе с другими подростками был направлен на лесозаготовки в Кубино-Озерский район, в д.Крюково. О том, как жилось там, он писал домой. Сохранилась одна почтовая карточка, написанная карандашом с адреса отправителя Коробулина Дормидона Михайловича.
«1/ХII 41 г. Привет из Крюкова
Добрый день. Здравствуйте, мои многоуважаемые родители татя, мама, сестры Нина, Градя, Фома и брат Веня! С горячим приветом ваш сын Маня. Мама, я ваше письмо получил 30-го, а вам пишу 1-го. Мама, я теперь сообщаю о себе. Что живу хорошо и здорово, теперь ем досыта, так и работать веселее. Завтра будет выходной, дак пойдем в баню. Пироги уже съел. Мама, домой не отпустят долго, о доме ничего и не говорят, но домой охота. Мама, почему вы не послали картошки, я ее и ждал, а кисель я уже хлебал, так хлебать можно. Погода стоит холодная. Писать больше нечего. Остаюсь жив и здоров, того и вам желаю. Передавайте привет Зорину Кольке, Лёньке, Пашухе, Зерновой Вере, Галинке. И другим. Мама, получи хлеба фунтов 7».
Моей маме Сироткиной (Смирновой ) Фомаиде Александровне (1928–2011) на начало войны исполнилось 13 лет, она окончила 5 классов Ивачинской неполной средней школы. Училась хорошо, но в 1941 ее учеба закончилась. Пришлось работать в колхозе, зарабатывать родителям трудодни. Какое-то время пришлось пожить с сестрами на Мятнево, там давали иждивенческую карточку. В деревне было очень голодно, все отдавали для фронта.
Подростков отправляли возить лес на участки за рекой (позднее там построили Нижне-Кубенский лесопункт). С лошадьми они умели управляться, работали возчиками. Мама с другими подростками жила в д.Якушево у Розовых. Лошадь звали Феня, она была агрессивная, и ни разу не упускала случая, чтобы не укусить. Засупониваешь хомут, упрешься ногой – она за ногу укусит. Когда мама пошла обряжать лошадей, то шла мимо Фени. Та изловчилась, и схватила ее за локоть, больно укусила. На крик выбежала хозяйка, отбила.
Две потери
Лошадей, как и людей, забирали в армию. Отбирали самых крепких, умных, годных по возрасту и по здоровью. Подростки их сопровождали на ветеринарную комиссию в село Ивачино. Моей маме достался конь Мирон. Его колхозники любили, и ласково кликали «Мирко». Лошадей перегоняли без седел. А без седла верхом скакать на лошади очень жестко. Поэтому мама подложила на спину Мирку свой вязаный берет. Через реку переправлялись вплавь. Течение быстрое, вода перетекает у лошади по спине, под седоком. Вот берет-то и поплыл! Ей было жаль до слез и свой любимый красный берет, и доброго коня Мирку. Война, как вода, навсегда унесла колхозного любимца.
Письмоносец
В 1943 г. ей пришлось стать колхозным письмоносцем. Почта находилась в селе Ивачино – в трех километрах за рекой. Охват разноски почты большой: Варламово, Бычиха, Хвостиха, Екимовское, Пановское и по другому берегу: Гора, Михалёво, Степаниха, Якушево и Шенурово. Людей в деревнях чаще всего не по фамилии, а по прозвищу называли, в одной деревне все Гришонковы да Кузёнковы. Поди разбери, кому пришла почта? Весь день уходил на разноску почты и переправы через реку туда и обратно.
В последнюю очередь, под вечер, разносила по своей деревне. Доставлять приходилось не только письма, но и денежные аттестаты. Дорога часто шла лесом, и была небезопасной – время-то военное. Боялась встречных, ведь оружия для защиты не было. Ей часто вспоминался комичный случай, когда на волоку остановил ее местный чудак Миша Макаровский. Пришлось припугнуть его тем, что в кармане припрятан нож.
Родители также переживали за дочку, мать каждый раз встречала, если она вдруг задерживалась. Но самым мучительным для юной девочки было разносить похоронки. Как появится в сумке казенное письмо – так и не знаешь, как его отдать адресату – хоть под дверь засовывай! Крики, плач – по всей деревне, чужое горе для всех было как свое – люди дружные были. И уж если кому-то приходило письмо, его читали тоже все, радуясь тому, что бойцы живы.
Твой брат – предатель Родины
Как-то вечером на гулянье подошел к маме один знакомый паренек, и шепнул: «У Вас Николай попал в плен. Он предатель». Сразу как кипятком окатили. Откуда взялась такая новость, неизвестно. Не чуя под собой ног, одна по темноте побежала в родную деревню, к родителям. Не помнит, как переправилась через реку. Горе и стыд охватили с головы до ног, в сказанное не хотелось верить. Дома рассказала обо всем родителям. Ведь если на самом деле брат в плену, то тогда пощады не жди, все презирать будут. Как потом оказалось, знакомый просто зло подшутил.
Несмотря на все трудности, молодежь не унывала, так же, как и до вой- ны, ходили на гулянки в соседние деревни, отмечали праздники, ставили концерты. Один выездной концерт надолго запомнился варламовцам. Его показывали сотрудники из санатория «Бережок» (там с лета 1942 г. был эвакогоспиталь). В избе у дяди Кости Зернова собралась вся деревня. Вспоминали, как задушевно исполняла за прялкой песню «В низенькой светелке» молодая сотрудница санатория Александра Крылова. Молодежь Варламово и Плясово собиралась вечерами после работы в осиннике напротив Бережка на гулянья, брали с собой гармошку. Но особенно любили отмечать престольные праздники, когда ходили в гости из деревни в деревню всей гурьбой. Встречались старые знакомые, заводили новую дружбу. Узнавали последние новости о деревенской жизни и о тех, кто воевал. Об этих праздниках вспоминали и на фронте, интересовались в письмах, удалось ли сходить на гулянье в соседнюю деревню.
«24/V-43 г.
Добрый день!
Здравствуй, многоуважаемая девушка Граня! С горячим приветом к Вам Ваш знакомый товарищ Анатолий. Во первых строках сообщаю, что жив и здоров между прочим, живу хорошо. Граня, пиши чаще письма, не дожидайся моего ответа. Нет времени часто писать. Граня, пиши, как живешь и как проводили Николу в Яскино и кто из ребят есть дома».
Дети войны
Ребятишек в Варламове было много. В канун войны детей до 12 лет насчитывалось 63 человека. По 5-6 одногодков и больше. Для самых крошечных в какой-либо пустующей избе организовывали детские ясли. До войны они находились в доме Акима Зорина, подавшегося всей семьей в Сибирь, а в войну в пустовавшем большом доме Александра Озерова ясли находились на втором этаже. Заведующей детскими яслями была Мария Александровна Коротина, молодая девушка. Нянчить малышей ей помогали подростки от 10 до 12 лет.
И если малышей носили в ясли, то ребята постарше занимали игрой себя сами. Играли мячом, в «чижа», в прятки. Бегали в поскотину собирать землянику, ходили с ребятами постарше в лес и на реку. Помогали родителям по дому. Собирали в полях колоски, оставшиеся после жатвы. И не дай Бог унести хоть один домой! Наказание было суровым, как за воровство. Собирали для удобрения полей золу, птичий помет. В радиусе трех с лишним километров от деревни ребятишки знали назубок каждый кустик, каждое деревце, где какой гриб растет. До ближайших деревень ходили одни в любое время года.
Елена Ивановна Кузнецова (Зорина) (1932 г.р.) вспоминала:
-Мне не довелось окончить даже «семилетку», хотя и училась на «отлично». Отец и старший брат ушли на фронт, а нас в семье было семеро детей. На моих руках - трое младших. Мама - до ночи в поле, на колхозных работах. А малышей – Риму, Лиду и Колю надо чем-то кормить. «Тебе, Галина, незачем Зорьку доить вечером, - скажут ей женщины - Еленка уже два раза в поле прибегала». Вместе со сверстницами работала в колхозе, а за работой – всегда пела. Видно, такой уж уродилась. Подростком Елена уехала из деревни в Череповец на строительство металлургического завода. Маловата была росточком, было тяжело, но никогда не падала духом. Летом приезжала навестить родителей, помочь им по хозяйству. Ровесников 1935 года рождения в Варламово было пятеро: Веня Смирнов, Вася Смирнов, Валя Зернов (будущий художник), Лиза Кочкова, Лида Тулина.
В 1941 г. начались авианалеты на станцию Харовская. Один раз самолет кружил даже и над Варламовом. Деревенские ребятишки вначале со страхом наблюдали за стальной птицей из сруба недостроенной колхозной бани, а потом, осмелев, убегали на Горочку за деревней, чтоб погрозить крошечным кулачком вслед улетавшему фашистскому стервятнику. А он пролетал совсем низко – даже летные очки у пилота в кабине можно было рассмотреть. Делал круг над деревенским громоотводом, поставленным возле своего дома Константином Матвеевичем Зерновым, подозревая в нем мачту радиостанции.
Художник Валентин Николаевич Зернов свои детские впечатления о войне отобразил в живописном полотне «Последнее письмо», которое поражает своей эмоциональной достоверностью. Его он подарил Харовскому историко-художественному музею.
Елизавета Николаевна Семенкова (Кочкова) (1935 г.р.) возглавляет Харовскую районную организацию «Дети Войны». Она всю жизнь проработала учителем, была директором детского дома в селе Лещёво. Ее детство пришлось на суровые военные годы, закалило характер. В памяти живы воспоминания о войне.
Татьяна СМИРНОВА
Фото из архива
Продолжение следует...
