Этот дом я знаю с самого раннего детства, можно сказать, что люблю… Но интересен он другим. Дом №3 по улице Октябрьская – это первый многоквартирный дом, построенный в райцентре Харовска.
И было это в начале 30-х г. 20 века, во время безудержного коллективизма. Советские люди строили новую жизнь, мечтали о светлом будущем. Хотелось верить, что честный, добросовестный, коллективный труд – единственное, что необходимо для построения социализма. Частное домовладение казалось пережитком прошлого.
Новый дом предназначался для служащих районных организаций.
В проекте были учтены особенности традиционного северного быта, но в то же время появились и черты нового направления в домостроении…
Дом двухэтажный, восьмиквартирный, по 4 квартиры на этаже, два входа: парадный и задний, т.е хозяйственный. Квартиры 3-комнатные, с кухней-прихожей. Окна, в основном, трехполосные, как тогда говорили, «итальянские». От множества этих высоких и широких окон создавалось ощущение легкости, праздничности. Потолки в квартирах высокие, под 3 метра. В каждой квартире «универсальная» печь: в кухне топка с плитой, в 2-х комнатах щиток-обогреватель, а в третьей маленькой – лежанка. Для холодного времени года – прекрасное устройство.
Особенностью дома была общая кухня с настоящей русской печью, для каждого этажа своя. Это не было излишеством, так как в семьях того времени «воскресные» пироги были обязательны. Да, кроме того, в домашнем рационе не переводились разные печеные угощения с картошкой, капустой, творогом, с крупой на сметане или простоквашей, горохом и т.п. Всего невозможно назвать и упомнить за давностью времен, но изумительный запах печеного по утрам разносился по всей улице. Моя мама, проходя по своему двору, говорила: «В большом доме кто-то гороховики печет». «Большим» этот дом тоже назвала мама, когда мы с братом были очень маленькие. С тех пор так его всегда в нашей семье и называли.
Современных сантехнических устройств тогда еще не было и в помине в поселке Харовске, но кое-что для удобства уже придумали. Со стороны двора дом имел пристройку, в которой для каждой квартиры была небольшая кладовая и туалетная кабинка.
Дом был построен из нового, хорошего леса. Все помещения выглядели очень опрятно, да и содержались хорошо. В детстве мы там часто играли, все коридоры, лестницы, крылечки были чистые, также чисто было во дворе.
Поразило меня то, что почти за 80-летнюю историю жизни многоквартирного дома ни одна планка лестничного ограждения не выпала, не разошелся ни один стык лестничного марша. Кто не верит, может зайти и посмотреть, а кому интересно, тем более… Сейчас этот дом не выглядит так хорошо, как когда-то. Но дело не в тех людях, что строили его. С началом асфальтирования дорог, поднятием дорожного полотна началось заболачивание участка местности, т.к дренирования не было. Уровень дорог стал намного выше природного рельефа, и почва утратила упругость. Фундамент дома потерял устойчивость, что называется, «дом повело». Несмотря на неоднократный ремонт и частичную перестройку, сейчас ничего не осталось от былой праздничности этого дома.
Насколько мне известно, дом был готов к заселению в 1936 году. А сколько народу жило в этом доме, даже представить трудно…
Первыми жителями дома, как сказано выше, были руководители районных организаций. В квартире №1 жила семья редактора районной газеты «Ударник» Михаила Бабкина. В семье были жена Ирина и сыновья Владимир (тогда подросток) и Юрий (мой ровесник). Ирина любила своих детей самой трепетной любовью. Володя был светловолосый, вдумчивый мальчик, а Юрка – рыжий крепыш. Мы часто играли с ним, но потом я услышала, как ребятишки дразнили его «баба рыжая». Мне это не понравилось, и я нашла другую кампанию. Володя вырос и ушел на фронт, где и погиб. Но это было, когда Бабкины жили уже в другом городе. Ирина тяжело переживала гибель сына, и вскоре ее не стало. Михаил с младшим сыном вернулись в Харовск сразу после войны и жили в квартире №2, но это, как говорится, другая история.
Недолгое время после Бабкиных в квартире №1 жила семья главного инженера только что организованной в районе МТС (предшественница «Сельхозтехники») Малевинского.
Уже в 1939 году там жила семья заведующего РОНО Протопопова Петра Алексеевича. В квартире №4 поселился директор МТС Павел Бутенин. Моя мама дружила с его женой Полей, и я иногда бывала в этой квартире.
Поля была среднего роста, хорошего телосложения, очень деятельная и хозяйственная женщина. Теперь, по прошествии более 70 лет, я вижу ее округлое лицо, густые, рыжеватые кольца волос и быстрые руки. Энергии Поли хватало на все, у них было 2 детей-подростков: дочь Валентина и сын Евгений. Поля заведовала столовой райисполкома, тогда это здание по ул.Октябрьская, 11(позднее районная поликлиника). Дома она выполняла всякую работу, кроме того была превосходной портнихой и вышивальщицей. Квартира Бутениных была уютная, обставлена мебелью, хотя такого слова еще не было в обиходе людей того времени.
Но все хорошее в жизни недолговечно. Поля Бутенина умерла во время третьих родов, когда ей было 36 лет. Вскоре у Павла появилась другая женщина, но счастья и уюта в семье уже не было, да и семья распалась. Вскоре Бутенина перевели в другое место. В эту квартиру приехала жить народная судья Агриппина Николаевна Цветкова. Ее семья была большая и неоднородная, так как вместе жили 2 семьи родственников. Время было уже военное, поэтому «в тесноте – не в обиде». Хозяйство вела невестка Агриппины Николаевны Клава. В семье было трое детей: дочь Агриппины – Тамара 2-х лет, дочь Клавы Галя – совсем младенец и сын ее Сергей, лет 11-12.
Сама Агриппина Николаевна была исполнена чувства судейского достоинства. Внешне она была, наверно, красивой женщиной, но служба обязывала. И, должно быть, целиком поглощала все ее существо. Круглый год она носила кожаные сапоги, строгий полумужской костюм (пиджак, длинная прямая юбка). Правда менялся цвет: темно-синий, коричневый, серый. Еще она курила, идя по улице, озабоченно затягивалась «Беломором». Агриппина Николаевна не позволяла себе быть женственной, ведь должность ее была мужская.
Для нас, детей, особенно интересным оказался Сергей. В свои небольшие годы этот парнишка имел столько полезных навыков, другой взрослый не имеет. В военное время совершенно обесценились металлические деньги, на 20 копеек ничего было купить нельзя. Сережа приладился делать из них колечки, которые мы после школы одевали на пальцы.
Еще он чинил велосипеды. Тогда невозможно было найти запчасти или мастера. Мы обращались к Сережке. Он посмотрит, подумает, куда-то сбегает, потом покопается в «машинке», глядишь, она в порядке. От него я узнала страшное слово: «ниппель». А еще, что у велосипеда бывает «восьмерка», но это уже погибель. Да, талантов у Сергея было много, ведь он даже играл на баяне, завораживая нас бодрыми песнями военной поры:
«Играй, мой баян, и скажи всем друзьям,
Отважным и смелым в бою,
Что, как подругу, мы Родину любим свою».
Всех желающих Сережка обучал игре на баяне. Хорошо играли Володя Ликанов из квартиры №7 и Миша Будилов из 2-ой квартиры.
Володя впоследствии закончил Вологодское музыкальное училище, по распределению уехал работать в город Сочи. На школьных вечерах проблем с музыкой не было, эти ребята всегда играли на своих баянах. Отец Миши Будилова был одним из секретарей райкома, кажется, третьим. В семье был еще старший сын Владимир, ничего не могу о нем сказать. А вот мать Анастасия была необычным человеком. В свободное от своих домашних дел время она работала на полях ближайшего колхоза. Моя мама рассказывала, что утром Настя отведет свою корову в стадо и оттуда идет на колхозную работу. Теперь это, как сказка, но «были люди в наше время»…Нет, нет! Никакой ущербности не было у необычной Насти. Кстати сказать, она была среднего роста, крепкая, быстрая, а волосы густые, каштановые в кольцах. Вскоре после войны Будилова перевели в другой район и они уехали.
В квартире №5 проживала семья первого секретаря райкома Вольского. У него была дочь Нэля, но я помню только это необычное тогда имя. Девочка училась в «образцовой» школе. В книге Владимира Теребова «Харовск», 3-е издание, есть снимок учеников школы, сделан в 1936 г. Сейчас невозможно установить фамилии учеников 1936 года, но на фото две женщины-учительницы. Слева – это Мария Ивановна Вихарева, я писала о ней в очерке «История с географией». А справа – Мария Николаевна Митякова, которая впоследствии работала первым секретарем Харовского райкома партии. На этом снимке, наверно, есть и Нэля Вольская, но, к сожалению, установить это невозможно.
В 1937 г. отмечалось столетие со дня гибели Александра Пушкина, печатались его произведения, плакаты, календари, посвященные поэту. Нэля подарила Марии Ивановне памятное издание – сборник стихов поэта, сделав дарственную надпись. Эту книгу, с разрешения Марии Ивановны, я читала.
Работники государственных учреждений часто менялись, возможно, уходили на повышение, их квартиры занимали новые жители. После Вольских в этой квартире поселилась семья только что избранной депутатом Верховного Совета СССР Рагиной Анны Федоровны. Из разговоров взрослых я узнала, что Рагина была родом из деревни Харапиха, наверно, Сорожинского с/с. Она сумела вырастить и собрать самый большой в районе урожай льна. Поэтому и была избрана депутатом первого созыва Верховного Совета СССР, это было в 1937 году.
Возможно, кому-то покажется странным, что я все помню, но так случилось. Перед выборами была оживленная агитационная работа, даже с самолета разбрасывали листовки, разве это можно забыть?
Анна Рагина после избрания депутатом работала управляющим конторой «Заготлен». Внешне она была среднего роста, как говорят «ладно скроена и крепко сшита». Такие люди наиболее ловки в работе. Рагина держалась с большим достоинством, носила дорогие платья из тяжелого шелка. Работа и депутатские обязанности, видимо, целиком поглощали ее силы. Не помню, чтобы она как-то в соседстве себя проявила. Очередные выборы в Верховный Совет СССР были после войны, в феврале 1946 года. Там был уже другой кандидат в депутаты. Семья Рагиных уехала из города.
В квартире №8 жила семья районного прокурора Толстикова, у него была жена Наташа и сын Сеня, приятный, спокойный юноша. Сам прокурор был довольно крупный мужчина, с тяжелым, озабоченным, а может усталым лицом. Я запомнила, как они с Агриппиной Цветковой поздно вечером возвращались с работы, молча двигались, погруженные в служебные будни. Наташа была женщина неопределенного возраста, домохозяйка, ничем заметным себя не проявляла. Семен впоследствии закончил военное училище, в то время это было перспективным делом. Семья Толстикова тоже вскоре после войны уехала из города.
В последующие годы в доме проживали люди другого слоя городского общества: учителя, врачи, служащие разных районных учреждений.
Жизнь менялась, появилась возможность улучшать жилищные условия и в нашем маленьком городе Харовске. В общем, наступили новые времена, появились другие люди и построили другие дома. А этот теперь уже старый дом, наверно, даже аварийный, уходит в историю своего города.
Валентина УДАЛОВА (Кубинская)
Фото Галины Ивашутиной
